Веденин вячеслав петрович семья. Веденин вячеслав петрович - краткая биография известных спортсменов - каталог статей - нововязниковская сош. А почему вы были уверены, что Симашов проиграет

Вячеслав Петрович Веденин (род. 1 октября 1941, Слобода, Дубенский район Тульской области) - советский лыжник.

Общая информация

Первый советский лыжник, выигравший золото в индивидуальной мужской гонке. Особенно прославился тем, что смог выиграть на последнем этапе эстафеты 4х10 км в Саппоро (1972), уйдя на него с отставанием в 1 минуту от норвежца Харвикена. Ранее, в 1970 году на чемпионате мира, аналогично ликвидировал отставание в 40 секунд от сборной ГДР. Тренером Вячеслава Веденина был прославленный советский лыжник, олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта СССР и заслуженный тренер СССР Павел Константинович Колчин.

Достижения

Заслуженный мастер спорта СССР (1970). Выступал за «Динамо» (Москва). Награжден орденами Ленина (1972) и Трудового Красного Знамени (1970). Член КПСС с 1974 года.

Двукратный олимпийский чемпион 1972 - в 30 км и эстафете. Тогда же получил бронзовую награду в гонке на 50 км. Двукратный чемпион мира 1970, Высоке Татры (30 км, эстафета), серебряный призёр в гонке на 50 км. Серебряный призёр Олимпийских игр 1968 года в гонке на 50 км. Там же занял 4-е место в эстафете и 14-е - в гонке на 30 км. Дебютировал в сборной СССР на чемпионате мира 1966 г. В гонке на 50 км лидировал до 45-го километра, но занял 6-е место. 13-кратный чемпион СССР: 15 км (1969), 50 км (1967, 1968, 1969, 1972), 70 км (1969, 1970), эстафета 4х10 км (1966, 1968, 1969, 1970, 1972, 1973)

Почётный гражданин города Кандалакша (Мурманская область).

Разное

Победе Веденина в Саппоро посвящено известное стихотворение Роберта Рождественского "Репортаж о лыжной гонке" ("Бесконечен этот тягун...") С 1996 года - член редакционного совета журнала «Лыжные гонки», в дальнейшем (с 1998 года) - журнала «Лыжный спорт». Сын Вячеслава Петровича - Вячеслав Венедин-мл пошёл по стопам отца и, в качестве судьи по лыжным гонкам, на XXII Зимних Олимпийских играх 2014 года в Сочи давал олимпийскую клятву судей.

Многие не верили, что «возрастной» лыжник сможет чего-то добиться. Но всё было впереди. Упорные тренировки, многие километры ежедневных пробежек, насквозь промокшая одежда и дикая усталость. А вечером он говорил, что завтра надо сделать ещё больше, поработать напряжённее и пройти лучше. Потому что его цель - оправдать доверие, добежать, дотерпеть и победить.

Веденин Вячеслав Петрович. Биография

Вячеслав Веденин родился в деревеньке Слобода Тульской области 1 октября 1941 года. Шла война, навалившись на людей тяжёлым испытанием и непомерным горем. Не миновала чаша сия и семью Ведениных. Отец семейства ушёл воевать, когда супруга была в положении. Прислал ей с фронта фотографию с надписью: «Поцелуй дочку». За 2,5 месяца до рождения сына он погиб под Смоленском.

Детство, как вспоминает Вячеслав Петрович, было трудным, голодным. По деревне даже крапивы не сыщешь - всю съели. Питались старой лебедой. Единственным лакомством были теруны. Собирали с полей мёрзлую картошку, снимали шкурку и пекли оладьи. Вячеслав Петрович Веденин говорит, что у него был страшный рахит от голода.

Спасает спорт

Курили много, во втором классе ему уже пачки в день не хватало. Однажды стащили у деда махорку и накурились до галлюцинаций. Отпаивали их молоком. Курить бросил в 5 классе, когда в школу прислали нового преподавателя физкультуры. Здоровый мужик, фронтовик поймал их с сигаретами в туалете, схватил Вячеслава за ноги и держал над дыркой в полу, грозясь макнуть его туда головой. С тех пор как отрезало, курить бросил.

Преподаватель, горячий поклонник здорового образа жизни, начал приобщать деревенских ребятишек к спорту. Каждый урок - это тренировка, в воскресенье - соревнования. Он и научил ребят искусству постановки корпуса, лыжному широкому шагу, поворотам. Самое главное, чему научил их школьный учитель - бороться за свою мечту.

Много работали наравне со взрослыми, так что встать сил не было. Однажды даже попал в госпиталь. К тому же оставили его на второй год. Ни в какую не желал учить немецкий язык. Выпустили из школы со справкой об окончании 7 классов. С таким документом никуда не устроишься. Остался в школе оканчивать десятилетку.

Решающий момент

Вычитал в книге об Иване Поддубном, что можно привязывать к гире верёвку и поднимать зубами. Тренирует спину и шею. Тягал запросто 30-килограммовые гири. Но вот с перекладиной как-то не повезло, залез и хотел крутануться - да упал вниз головой. Очнулся в палате, как сказала сестрёнка, рядом с больными последней стадии туберкулёза. Уговорил персонал отдать ему вещи и ушёл из больницы.

Дождался на станции проходящий товарняк, запрыгнул в него, а там - заключённые. Прыгнул с поезда, а охрана подумала, что зек сбежал. Поймали, долго просидел в милиции. Как отпустили, решил поехать на работу - валить лес. Пошёл в контору, получил аванс, оставил паспорт - и бегом на базар за пирожками.

Встреча с тренером

Там и встретил его тренер по велоспорту. Сходил и забрал обратно паспорт Вячеслава, а его самого отправил в «Динамо». Веденин Вячеслав Петрович говорит, что спас его только спорт. На товарняках добирался за 40 км в Тулу на велосипедные тренировки. После десятого класса поступил в железнодорожный техникум в областном центре. Ходил в секцию известного тренера. Занимался много и самозабвенно. Но заболела мама, и пришлось возвращаться в деревню.

Тренер настоял, чтобы Веденин забрал с собой велосипед, который за ним закрепили. В неделю раза 2-3 выбирался на тренировки в Тулу - на велосипеде туда и обратно 80 км. Увлечение лыжами отошло на задний план. В 1960 году стал чемпионом Тульской области и получил значок мастера спорта.

Начало. Первая победа

Осенью этого же года был зачислен в Московское высшее училище погранвойск. Тут ему, конечно, нравилось всё, кроме одного «но» - не было велосипедной секции. Как оказалось, лыжная секция была прекрасной. Его тренером в «Динамо» становится 14-кратный чемпион Василий Смирнов. В 1966 году Веденин Вячеслав Петрович (фото ниже) попадает в сборную СССР, заняв 6 место в гонке на 50 км и эстафете 4х10 км. И уже без всяких сомнений он должен поехать в Гренобль на Игры.

Тренировки в Швеции

В декабре этого же года Федерация спорта получает приглашение из Скандинавии - прислать для совместных тренировок советского атлета. Выбрали Веденина. Как он вспоминает, отправили их туда без денег, без всего. С собой 2 пары лыж и ботинки, которые через несколько дней развалились. Причем ботинки были Колчина, его тренера, в которых тот выступал лет 20. Сидит он в номере, латает ботинки, и тут в дверь заходит швед.

Веденин Вячеслав Петрович сразу вспомнил напутствие КГБ: с иностранцами не общаться, подарков не принимать. Швед хватает ботинки, выбрасывает в окно и говорит, что завтра привезут всё новое. И ушёл. А Вячеслав поплёлся искать своё добро в сугробе. Нашёл и дошил. Рано утром ему привозят 3 пары лыж, ботинки, тренировочный костюм, кроссовки. Брать-то нельзя. Пошёл он к руководителю группы, тот разрешил принять подарки, но наказал больше не брать ничего.

Дебют на Олимпийских играх

В столицу X Олимпийских игр - Гренобль (Франция) Веденин приезжает уже признанным спортсменом. Мастера лыжни приветствуют его как равного. Спортивные обозреватели не забывают отметить его как возможного победителя. Но при этом сомневаются, достаточно ли у него шансов рядом с «лыжными звёздами».

Необыкновенно сильные, опытные спортсмены участвовали в Играх. Уступи он им - в этом бы не было ничего зазорного. Но ему удалось оставить всех позади, уступил он только норвежцу Эллесферту 16,7 секунды. Веденин Вячеслав Петрович стал серебряным призером Олимпиады-1968 в гонке на 50 км. Утром в местных газетах на первой странице был портрет советского гонщика и надпись: «Веденин - сенсация!»

Двукратная победа

Колоссальный успех к Веденину пришёл в 1970 году в Высоких Татрах (Чехословакия). На чемпионате мира он завевал в гонке на 30 км золото, а на 50 км - серебро. Ещё одну золотую медаль принесла эстафета 4х10 км. Теперь уже все признали в нём выдающегося гонщика. Победа заставила о многом задуматься. Веденин и его тренер Колчин понимали, что в Саппоро им будет значительно труднее.

А потом был Саппоро

На церемонии открытия Олимпиады-1972 в Саппоро (Япония) Веденин был знаменосцем. К нему подошёл инструктор и напомнил, что этикет обязывает у ложи императора Японии склонить флаг. Хоккеисты возмутились, мол, поднимай наше знамя выше и строевым шагом вперёд. Как шутит Веденин Вячеслав Петрович, рост которого 164 см, вид стоящих во главе колонны здоровенных хоккеистов был настолько внушительным, что ему ничего больше не оставалось, как именно так и поступить.

К вечеру во всех газетах появилась фотография с парада и надпись, что СССР бросил вызов. Чиновники из Спорткомитета накинулись на Вячеслава, что это политический вопрос, и придётся за всё ответить. Но после 2 золотых медалей в гонке на 30 км и эстафете 4х10 км о происшествии никто не вспомнил. А японский император лично поздравил с победой и подарил деревянную маску.

В Саппоро он не просто выигрывает золотую медаль, но и становится первым советским лыжником, занявшим первое место в этом виде спорта. В эстафете Веденин совершает почти подвиг - отыгрывает у норвежца Харвикена более минуты. В этих Олимпийских играх Веденин Вячеслав Петрович выигрывает также и серебро в гонке на 50 км. Роберт Рождественский посвятил победителю стихотворение.

На играх в Саппоро произошёл курьёз. Во время гонки на 30 км, когда больше половины лыжников отправились на дистанцию, вдруг повалил липкий и густой снег. За пару минут до старта Веденин решает перемазать лыжи соответственно погодным условиям. Один из японских журналистов подошёл к нему и спрашивает: «Думаете, поможет? Снег же вон какой валит!»

Что ответил ему Вячеслав, поймут только россияне, а японские газеты вышли на следующий день с заголовками: «Русский лыжник произнёс заклинание "Дахусим" и выиграл Олимпиаду». Слово, которое сказал Веденин Вячеслав Петрович, «дахусим», в Японии до сей поры окутано легендами, многие так и думают, что это особый заговор на победу.

Дальнейшая карьера

На следующие Олимпийские игры Веденин не прошёл отбор. 12 лет работал главным тренером в «Динамо».

• С 1996 года - член редакции журнала «Лыжные гонки», с 1998 - журнала «Лыжный спорт».
• Член Общественной палаты Тульской области.
• Член комитета по контролю по лыжным гонкам.
• Кандалакша и Тульской области.
• Награждён орденами Ленина (1972 год) и Красного Знамени (1970 год).

Сейчас Вячеслав Петрович ведёт активную общественную деятельность, оказывает поддержку детскому спорту. Ежегодно проходят детские соревнования по лыжным гонкам в селе Воскресенское и «Экстрим кросс» в Подрезково. Их организатор - Веденин Вячеслав Петрович.

Семья

Супруга Лариса тоже лыжница, ведёт лыжную секцию, выступает на соревнованиях ветеранов спорта. Сын Веденина - Вячеслав пошёл по стопам отца. Он - российский лыжник, тренер, спортивный судья. Вячеславу Петровичу сейчас 74 года, но он старается не терять форму - каждую зиму катается на лыжах.

Одним из героев зимних олимпийских баталий 1972г. стал московский лыжник Вячеслав Веденин. Он стал первым олимпийским чемпионом в Саппоро, завоевав золотую медаль в гонке на 30 км. До Веденина ни одному из советских спортсменов не удавалось выиграть мужскую индивидуальную гонку на олимпийской лыжне.

Но настоящий подвиг совершил Веденин в эстафете 4х10 км. В этом состязании великие лыжные державы выставили сильнейшие составы: Норвегия - Оддвара Бро, Пола Тюлдума, Ивара Форму и Йоса Харвикена, Швеция - Томаса Магнуссона, Ларса Ослунда, Ингвара Сандстрёма и Свена Оке Лундбека, СССР - Владимира Воронкова, Юрия Скобова, Федора Симашева и Вячеслава Веденина. За плечами у каждого тысячи километров, пройденных на лыжах, немало замечательных побед. Все же шансы норвежцев расценивались чуть выше, их квартет казался более ровно подобранным...

Первый этап команды прошли с одинаковой скоростью. У Воронкова было задание тренеров - не отстать, и он план в основном выполнил, уступив Бро и Магнуссону несколько мгновений. Скобов, начав свой путь третьим, попытался сразу нагнать соперников. Не вышло. Набравшись терпения, «проверил» Ослунда, и швед не сумел ответить на рывок советского спортсмена. У Тюлдума оказались нервы крепче и сил больше, однако и он в конце концов спасовал перед Скобовым. После второго этапа команда СССР вышла в лидеры.

Как случилось, что Симашев не сумел удержать преимущество, никто не понял Да и сам он после финиша лишь разводил руками. . . Ушел на этап первым. А потом с трассы поступило известие, что к началу 5-го км Форму выигрывает 21 сек. Разрыв возрастал с каждым километром. И к концу этапа достиг минуты. Отыграть так много на 10-километровом отрезке, разумеется, невозможно. Неопытный Вячеслав Веденин (ему шел 32-й год) считал: если не верить в победу, незачем выходить на старт. Но применим ли этот девиз в случае, когда соперник имеет огромную фору?

Веденин стартовал, словно не слышал совета тренеров «не упустить серебро». Он начал гонку за Харвикеном, которого не видел: норвежец успел скрыться в лесу, в который уходила лыжня. С 3-го км пришло сообщение: Веденин отыграл 6 сек., после 6 км разрыв сократился на 24 сек.... Но ведь впереди всего 3 км!

На трибунах стадиона зрители не поверили своим глазам, когда первым на лыжне, выходящей из леса, показался спортсмен в белой форме. Веденин все- таки сумел обойти Харвикена! Его натиск был таким стремительным, что норвежец уступил лыжню. Так команда СССР в эстафете стала олимпийским чемпионом.

http://www.peoples.ru/sport/skiing/vyacheslav_vedenin/index.html

************************************

Первый советский лыжник, выигравший золото в индивидуальной мужской гонке. Особенно прославился тем, что смог выиграть на последнем этапе эстафеты 4х10 км в Саппоро (), уйдя на него с отставанием в 1 минуту от норвежца Харвикена. Ранее, в 1970 году на чемпионате мира, аналогично ликвидировал отставание в 40 секунд от сборной ГДР . Личным тренером Вячеслава Веденина был другой прославленный советский лыжник, олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер СССР Павел Константинович Колчин .

Достижения

• Двукратный олимпийский чемпион - в 30 км и эстафете. Тогда же получил бронзовую награду в гонке на 50 км.
• Двукратный чемпион мира , Высоке Татры (30 км, эстафета), серебряный призёр в гонке на 50 км.
• Серебряный призёр Олимпийских игр 1968 года в гонке на 50 км. Там же занял 4-е место в эстафете и 14-е - в гонке на 30 км.
• Дебютировал в сборной СССР на чемпионате мира г. В гонке на 50 км лидировал до 45-го километра, но занял 6-е место.

Разное

Гонка лыжников на 30 км в Саппоро-1972. История, которая там, в Японии, до сих пор передается в легендах. Тогда ведь не было никаких смешанных зон и пресс-конференций, и журналисты спокойно бродили среди спортсменов прямо в стартовом городке. И вдруг, когда уже убежала добрая половина гонщиков, повалил снег. Густой, липкий. И Вячеслав Веденин за минуту до своего старта взялся перемазывать свои лыжи. И местный журналист, владеющий русским, обратился к нему: мол, думаете, поможет - снег же валит?

Что ему ответил Веденин, понимаем только мы, в России. А в Японии на следующий день газеты вышли с заголовками: "Сказав волшебное слово "Дахусим ", русский лыжник выиграл Олимпиаду".

• С 1996 года - член редакционного совета журнала «Лыжные гонки» , в дальнейшем (с 1998 года) - журнала «Лыжный спорт» .

Победа есть победа. И все-таки каждая из них имеет свою окраску. Свою цену. Свой особый подтекст. Как это ни парадоксально на первый взгляд, есть победы "обыкновенные", "рядовые", что ли, и есть такие, что остаются в памяти людей навсегда. Привлекающие к себе всеобщее внимание. Делающие их авторов героями мирового спорта. Такими были победы Владимира Куца в Мельбурне, Юрия Власова и Виктора Капитонова в Риме, Вячеслава Иванова на трех олимпийских озерах, Бориса Лагутина в Мехико. Теперь в этот славный список великих спортсменов навсегда внесено и имя Вячеслава Веденина.

Для того чтобы понять истинную цену свершения того или иного человека, нужно обязательно знать путь, пройденный им от нуля до вершины.

Вячеслав Веденин родился 1 октября 1941 года в маленькой деревеньке Слобода, что в сорока километрах от Тулы. Кругом грохотала война, тяжелым испытанием и огромным, ни с чем не сравнимым горем навалившаяся на людей. Не миновало оно и семью Ведениных: за два с половиной месяца до появления Славы на свет, где-то под Смоленском, в отчаянных сражениях с гитлеровскими захватчиками, погиб его отец, рядовой Советской Армии.

Тяжелое детство. Работа наравне со взрослыми с 13 лет.

Трудности... Нелегко их переносить, но, видимо, именно они закалили характер паренька, научили бороться и терпеть, дали силы для того, что ему предстояло свершить в своей жизни. Где исходная точка его посвящения в спорт? У школьного порога. Деревенский учитель Леонид Харитонов сам был горячим поклонником спорта и всячески прививал любовь к нему своим ученикам. Каждый урок - напряженная тренировка. Каждое воскресенье - соревнования. Да не простые, а с подзадориванием, с незатейливыми, но желанными призами, с неизменным вопросом:

Ну, а сегодня кто кого?

У Харитонова научился Слава искусству постановки корпуса, широкому лыжному шагу, смелым поворотам... Но главное, школьный учитель передал ему свой широкий серьезный взгляд на спорт н наказ: никогда не довольствоваться тем, чего достиг, мечтать и бороться за свою мечту.

Закончив десятилетку, Вячеслав уехал на учебу в областной центр, успешно поступил в железнодорожный техникум, а еще через два дня - в спортивную секцию к известному тульскому тренеру Павлу Смирнову. Дело было в самом начале осени, и основные тренировки шли на велосипеде. Да и могло ли быть иначе в городе Туле. Слава полюбил нехитрую эту машину, первым приходил на занятия, последним уходил, стараясь точно выполнять задание своего наставника.

Все вроде бы складывалось хорошо. Но недаром говорят, что жизнь, как и небо, всегда безоблачной не бывает. Заболела мать. Чтобы помочь ей, пришлось вернуться в родное село. Но приехал сюда Слава со своим велосипедом, который, по настоянию Смирнова, закрепили в секции за Ведениным.

Времени для занятий в обрез, но и здесь, в селе, лишенный какого-либо постоянного контроля, Слава тренировался много и самозабвенно. И в ранние часы тихих деревенских рассветов, и в раскаленные зноем полуденные "просветы", и в вечерние сумерки можно было его увидеть на пыльных извилистых и трудных проселочных дорогах. Два-три раза в неделю выбирался на тренировку в Тулу. Туда да обратно восемьдесят километров, да полтора часа напряженной тренировки, которую выдерживали далеко не все городские, а он выдерживал.

Одним словом, первое увлечение детства - лыжи - отходило на задний план, уступая место новому. И в тот год, когда Виктор Капитонов стал героем Римской олимпиады, Вячеслав Веденин завоевал звание чемпиона Тульской области и право на получение серебристого значка мастера спорта. Павел Смирнов сказал своему любимому ученику:

Лет пять назад Виктор тоже не думал, что победит самого Трапе. А вот поди ж ты...

Но не всегда мы поступаем так, как хочется: очень часто нашими действиями руководят обстоятельства.

Осенью 1960 года парнишка из тульской деревни, сын солдата, был зачислен в Московское высшее Краснознаменное училище пограничных войск. Все ему здесь понравилось, кроме одного: в этом знаменитом учебном заведении не было велосипедной секции. И это поначалу очень огорчило юношу. Он стоял перед начальником физподготовки, сообщившим ему эту весть, расстроенный, и уже не веря в то, что услышит что-либо приятное, а скорее так, для порядка, спросил:

А лыжной тоже нет?

Что ты, лыжная у нас прекрасная. И руководит ей один из талантливейших советских тренеров Виктор Бучин...

Через год Центральный совет ордена Ленина добровольного спортивного общества "Динамо", членом которого состоит Веденин, проводил встречу поколений, встречу старой спортивной гвардии с талантливой молодежью. К этому событию был приурочен выпуск специального номера газеты, в которой "новички" отвечали на своеобразную анкету, где был и такой вопрос: "Кто ваш идеал в спорте - назовите его имя и объясните, на чем основывается ваше уважение, ваша любовь к нему?"

Передо мной ответ мастера спорта Вячеслава Веденина. Переписываю его дословно: "Для меня всегда образцом, или, как у нас теперь говорят, маяком, в спорте был и остается Павел Колчин. Мне нравятся его целеустремленность, воля, трудолюбие, скромность и преданность лыжам". Прошло несколько лет, и в Саппоро на пресс-конференции после гонки на 30 км заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Павел Колчин точно этими же словами охарактеризовал Вячеслава Веденина.

У них действительно очень много общего - и родились в деревне, и трудное детство, и беспредельная верность делу, которое они выбирают.

Наверное, общность характеров и общность мечты в конце концов и определили то, что они стали не только учителем и учеником, но и верными друзьями-единомышленниками, умеющими во всем понять друг друга.

К туляку еще не пришли громкие, парадные победы, но знатоки лыжного спорта все чаще и чаще называют его имя, когда мечтают о будущих победах. И когда в декабре 1966 года Федерация лыжного спорта СССР получила приглашение от союза лыжников Скандинавии прислать кого-либо из советских атлетов для совместных тренировок, выбор пал на Веденина.

Не приученный к особому вниманию, не избалованный славой молодой офицер-пограничник принял эту честь без особого воодушевления.

Почему? - спросила я у него.

Долго объяснять, - махнул рукой, да и только.

Но потом все разъяснил Колчин. Оказывается, Веденин очень волновался, сумеет ли должным образом оправдать оказанное ему доверие, воплотить его в реальные ценности.

Но, коль скоро решение было принято, он поехал и там, в чужих странах, уже будучи и сам испытанным мастером, сильным турнирным бойцом, вел себя с внимательностью и старательностью наипрележнейшего ученика. Это было одним из характернейших выражений его натуры: глубокое уважение к чужому опыту, жажда знаний, новых сведений, которые помогли бы продвинуться хотя бы на шаг к намеченной цели.

Когда в далеком Саппоро Вячеслав добился своей самой большой победы, журналисты всех стран наперебой стали писать о его высоком боевом духе, о неукротимости воли, постоянном стремлении вперед.

Эти качества он проявил гораздо раньше, на чемпионате мира 1966 года в Холменколлене. Он приехал туда зеленым новичком, которого никто - ни участники, ни журналисты - не принимал всерьез. Но после 10-го километра его имя звучало во всех портативных рациях:

Веденин! - кричали контролеры.

Веденин! - нервно повторяли своим ученикам изумленные, ничего не понимавшие наставники.

Веденин! Веденин! Веденин! - неслось по дистанции сигналом тревоги и радости.

Многим казалось, что необычайный темп лидера - всего лишь блажь дебютанта, что он не выдержит его и скиснет раньше, чем успеет кого-либо напугать. Но прошло двадцать, тридцать, сорок километров и сорок пять, а он по-прежнему показывал лучшее время, по-прежнему держал гонку под током высокого напряжения. И не вина, а беда его, что на последние четыре километра не осталось необходимого ему запаса сил - он еще не умел в турнирах такого ранга точно и целесообразно расходовать их.

Мог бы уже тогда оказаться первым, но буквально перед самым финишем его обошли пять "китов" современного лыжного спорта. Однако имя Вячеслава Веденина было внесено в блокноты тренеров всех сильнейших национальных сборных с грифом "особо опасны". И все известные спортивные издания посвятили ему свои обзоры, единодушные во мнении, что с этим русским придется теперь считаться всем!

Нужно еще много работать. И многому учиться.

Прошло еще два сезона. Вячеслав за это время пополнил свою коллекцию медалей: он дважды получил "золото" за победные финиши в пятидесятикилометровой гонке на чемпионате СССР и одну - в эстафете 4 X 10. И уже без всяких сомнений и колебаний ему была вручена "путевка в Гренобль".

Он приехал в столицу X Олимпиады известным, популярным мастером, и все прославленные асы лыжни приветствовали его как равного. И популярные обозреватели, составляя свои "гороскопы", не забывали внести в список возможных кандидатов на победу его фамилию.

И все-таки... Эти же обозреватели считали, что у москвича по-прежнему недостаточно шансов провести борьбу на равных с такими прославленными "звездами", как норвежцы X. Греннинген, П. Тилдум, У. Эллефсетер, финны К. Лаурила и Э. Мянтюранта, шведы Г. Ларссон и М. Рисберг. Это действительно была когорта необыкновенно сильных, опытных, мудрых спортсменов, и даже уступить им в равной борьбе было бы почетно.

Веденин же всех оставил за своей спиной, и только У. Эллефсетеру удалось опередить его на 16,7 секунды. Причем этот ничтожный просвет образовался в результате сражения, которое они вели не видя друг друга, участвуя по существу в заочном поединке. В поединке, где преимущество было на стороне норвежца: он стартовал на добрый десяток номеров позже.

Зная немного французский язык, в Гренобле я каждое утро покупала спортивную французскую газету "Экип". Сохранился у меня и такой номер газеты. На первой странице огромный портрет нашего гонщика, и через всю страницу жирными буквами напечатано имя Веденина и внизу фраза, которая в переводе звучала дословно так: "Веденин - сенсация! Веденин - герой!"

Весь мир признал его как героя олимпиады, кроме... нас. Мы, журналисты, не постарались, не смогли как следует объяснить величие им совершенного, и на Родине Веденина встретили очень сдержанно. Встретили не как великого стайера, впервые в истории нашего спорта завоевавшего олимпийское серебро, а скорее как участника команды-неудачницы. Веденин не обиделся.

Раз люди требуют большего, значит, я обязан его добиться!

И в этом ответе, в этом выводе был весь человек, умеющий не покоряться судьбе и считать вполне справедливым и закономерным любое требование, предъявляемое к нему.

Народ мне доверил выступать от его имени, народ мне и судья, - сказал он однажды.

Но самым строгим, самым яростным и непримиримым судьей Веденину был он сам. Каждое выступление, каждую гонку пропускает он сквозь критическое сито и после каждого старта, чем бы он ни закончился, говорит самому себе:

Нужно трудиться еще больше! Нужно работать!

"Работа лыжника! Как бы мне хотелось, чтобы с нею познакомился и описал ее какой-нибудь мужественный поэт. Да, это тема для героической саги. Работа в прямом смысле слова! На рубке леса, косьбе, пилке дров. Многие километры ежедневных кроссовых пробежек. Грохот штанги. И - безмолвие лыжни. Ежедневное прохождение сложных дистанций, где изнурительные "тягуны", где вихревые спуски, где сечет глаза поземка, валит ветер или вяжет ноги оттепель.

А потом ты приходишь на базу - в маленький домик, затерянный где-то в лесу, развешиваешь насквозь промокшее обмундирование и, сваленный тяжелой усталостью, лежишь на койке. И думаешь о большом городе, где по ярко освещенным улицам текут толпы, где нарядная публика заполняет залы театров и концертных залов, где остались твои жена и дети, твои близкие и друзья. А ты лежишь, прислушиваешься к вою метели, к скрипу раскачивающихся досок и думаешь, что завтра надо пройти еще больше, поработать еще напряженнее. Потому что высшая твоя цель - оправдать оказанное доверие и выступить в предстоящей гонке лучше, чем в предыдущей".

Эти замечательные, вдохновенные и в то же время отмеченные строгой правдой слова принадлежат одному из прославленных лыжников прошлого, заслуженному мастеру спорта Ивану Рагожину, автору очерка, посвященному Вячеславу Веденину.

Мне хотелось бы к этому лирическому рассуждению добавить несколько конкретных фактов и цифр. Мы как-то подсчитали с Павлом Колчиным, и вышло, что за десять лет занятий "большим спортом" Веденин по меньшей мере дважды обогнул на лыжах земной шар по экватору, дважды обежал его по кроссовым тропам и трижды, как минимум, пронесся на велосипеде. Думаю, что все это достаточно правильно воспримется вашим воображением и поможет всем нам еще отчетливее, зримее представить цену его чемпионских наград.

В 1970 году в Высоких Татрах пришел к московскому динамовцу колоссальный по современным меркам успех. Шутка ли: на чемпионате мира он завоевал золотую и серебряную медали в личных гонках да еще одну золотую - в эстафете. Теперь уже все вынуждены были признать, что в его лице мир имеет одного из самых выдающихся гонщиков.

Но победа не только радовала - она заставляла о многом задуматься. Там, на снежных трассах Чехословакии, парень из советской команды не на шутку раззадорил многих гигантов, так же, как и он, мечтавших о лыжной короне. И Вячеслав, и его тренер Павел Колчин прекрасно понимали, что в Саппоро будет гораздо труднее, чем в Высоких Татрах. Кому-кому, а уж им-то хорошо была известна мудрость кажущейся банальной фразы, что удержать завоеванное куда труднее, чем получить его.

После Высоких Татр, после своей победы на чемпионате мира, Веденин словно бы отошел в тень. Он принимал изредка участие в состязаниях, однако финишировал далеко не первым, словно устав от постоянного повторения своего имени, от вспышек журналистских "блицев" и многочисленных интервью. Он "отдыхал", если можно определить таким словом тот колоссальный, ни с чем не сравнимый объем работы, которую он выполнял под руководством Павла Колчина. И этот его психический отдых, эту тактику, построенную на том, чтобы сохранить как можно больше нервной энергии к олимпиаде, некоторые иностранные обозреватели восприняли по-своему. Начали писать, что "Верхние Татры были высшей точкой в спортивной биографии Веденина, что именно там он пересек пик своей спортивной формы". Что же, может быть, они и впрямь так думали, а может быть, просто мечтали о том, чтобы так вышло.

Был теплый зимний вечер. Вечер накануне лыжной гонки на 30 километров. Совсем недавно закончились торжества по случаю открытия XI зимних Олимпийских игр, расцвеченный тысячами красок праздник, а следующее утро должно было стать их рабочим началом.

По специальному разрешению руководства нашей команды мы проникли "на минутку" к нашим лыжникам. Постучались в комнату Веденина. Здесь был и Павел Колчин. Тренер нам сказал:

Гонку мы уже всю обсудили. Слава только что слал на "отлично" теорию: знает трассу, как дорожку к собственному дому. Не то что каждый подъем - каждый бугорок, каждый поворот. А завтра будем сдавать практику.

Задавать вопросы казалось бестактным. Веденин сам предложил: почитайте телеграммы. Интересно.

Они лежали на столе довольно заметной стопкой. Весточки с Родины. Пожелания успехов. Из деревни Слобода Тульской области, где впервые стал на лыжи семилетний подросток. От командования и курсантов училища пограничных войск. От рабочих знаменитого оружейного завода... И вдруг - "Ты должен победить в первой гонке в первый рабочий день олимпиады. Твой Алексей Маресьев"!

Это все я тоже знаю наизусть, - произнес вдруг Вячеслав. - Хорошие, добрые слова. Возьму их с собой в дорогу.

Когда мы проснулись, на какое-то мгновение показалось, что началось светопреставление: беспрестанно, неумолимо валил густой снег. Он начал падать, кажется, еще ночью и повалил еще сильней, когда мы прибыли на стадион. Жалко было смотреть на наших тренеров. Особенно волновался казавшийся мне до этого невозмутимым Венедикт Каменский. Он то и дело повторял:

Скандинавская погода...

Повезло норвежцам.

В какое-то мгновение не выдержал Павел Колчин, шумнул:

Это мы еще посмотрим, кому повезет!

Часы показывают ровно 9 по местному времени. И сейчас же, по сигналу судьи, в густую белую пелену нырнул первый участник - веселый, беззаботный, успевший понравиться всем француз Жильбер Фор. Через тридцать секунд вырвался на дистанцию наш молодой лыжник Федор Скобов. И он знал, и мы все, что ему не повезло с жеребьевкой, но в лыжах всегда кому-то не везет.

Дистанция гонки состояла из трех десятикилометровых колец. Три одинаковых по длине, но совершенно различных по степени трудности кольца. Первое - самое легкое. Словно увертюра к той симфонии мужества, которую предстояло сыграть участникам. Зато второе - настоящий ад: тяжелый двухкилометровый подъем вначале и еще несколько таких, но менее крутых.

Когда в местный пресс-центр, где мы ожидали известий с трассы, сообщили положение после первой десятки, я вспомнила тихую комнату Веденина в олимпийской деревне и телеграмму от Алексея Маресьева, которая лежит там на столе.

"Помнит ли о ней Слава?" - почему-то подумала в ту минуту я. Признаюсь, мне показалось, что чемпиону мира не удастся выполнить просьбу прославленного героя войны. Лучшее время было у нашего Федора Симашева (30.24), потом шел Долганов, норвежец Харвикен, швейцарец Келин, швед Ларсон, норвежец Тилдум и только потом, правда, проигрывая ему самую малость, наш Слава. Но нужно было учитывать, что Пал Тилдум, грозный и многоопытный соперник, идет сзади и может с помощью своей многочисленной "свиты", расставленной по дистанции, корректировать свои действия.

А потом мне вспомнился Гренобль и наши неудачи в первых стартах, которые, быть может, в конце концов определили настрой делегации и стали причиной общей неудачи. Я подошла к председателю нашей лыжной федерации Вячеславу Петровичу Захавину и спросила его:

Как вы думаете, удержатся Симашев и Долганов?

А Веденина вы что, уже сбросили со счета? - спросил в свою очередь он. - Рано. Очень рано.

Второй круг. Он начинается, как и первый, здесь же, на стадионе. И мы имели возможность увидеть в лицо всех участников этой необычайной снежной драмы. Они делали большой разворот и уходили по параллельным прямым лыжни к новому испытанию.

Мы знаем, как тяжело им. Но, поверьте, было тяжело и нам, зрителям, а точнее, слушателям этих состязаний. Ведь мы не видели борьбы, не видели того, что происходит там, в белом кипении, а жадно прислушивались к тому, что передают тренеры, сгрудившиеся у рации, связанной с дистанцией. А потом, когда подошел срок, мы так же жадно всматривались в световое табло, чтобы посмотреть, как расставлены силы после двадцатки.

Но если мы не видели борьбы, то ощущали все ее нюансы. Каждое известие, приходившее на стадион, становилось предметом общего обсуждения, споров, догадок и волнений. Поверьте, мы их испытывали не меньше, чем зрители на трибунах хоккейного стадиона, имеющие возможность уловить каждую деталь матча.

Итак, кончалась "двадцатка". Сначала мы видим время Симашева - 1.06,23. Но оно пока ничего не говорит. Только когда промежуточный финиш проходит швед Ларссон (1.05,56), понимаем, что наш лыжник сдал. Молчим. Знаем, что он не виноват, по существу на его долю выпало в этой гонке прокладывать лыжню, на которую так долго валил пушистый снег. Сдал и Долганов (а еще через два километра он сломал лыжу и практически выбыл из борьбы).

И вдруг на табло загорается фамилия Веденина, и перед ней лучшее время дня - 1.05,39.

Ура! - крикнул кто-то, но его резко оборвал один из тренеров:

Подождите. По пятам идет Тилдум.

И сейчас же подбежал кто-то другой, сказал полушепотом:

Сглазить хотите, черти?!

Все тут же смолкли. И я только про себя молила:

Славочка, дорогой, не подведи. Теперь ведь надежда только на тебя.

И Веденин, как это всегда бывает в последнее время, не обманул наших надежд. Он подтвердил, что успех, пришедший к нему в Высоких Татрах, не случаен и что он действительно является самым сильным гонщиком планеты на "тридцатке".

Но сказать о человеке, что он победил, - это значит еще ничего не сказать. Победила его прекрасная физическая закалка, его воля, его продуманная до деталей вместо с тренером тактика. Первая треть пути - разведка и, до некоторой степени, дезориентация соперников: дескать, смотрите, Веденин к настоящему сражению не готов, плетется где-то в серединке.

Вторая треть - решающий, изматывающий всех главных конкурентов рывок. Редкий и неожиданный выход вперед. И заключительная - тактическая игра с теми, кто еще сохранил способность бороться. Точное сличение их графика со своим. И выигрыш решающих секунд.

Так годы труда, самопожертвования, мужества спортсмена и тренера принесли первый выдающийся успех - первую в истории нашего отечественного лыжного спорта золотую олимпийскую медаль в личном зачете. И этого одного было бы вполне достаточно, чтобы остаться навсегда в памяти людей. Остаться примером для поколений. Но Вячеслав уже "наработал" столько, что ему суждено было здесь, в олимпийской столице, совершить новые подвиги. Суждено, хотя ни он, ни его тренер, ни тем более миллионы наших болельщиков еще ничего не знали об этом.

В тот день Саппоро напомнил мне своей общей тональностью далекий Инсбрук. В домах олимпийской деревни, отведенных советской делегации, поселилась большая радость. Веденин не только победил сам. Он дал победный настрой всей нашей олимпийской команде. Он вместе с тем повернул в нашу сторону флюгер всеобщего внимания. Снова, как когда-то в Инсбруке, мы оказались предметом атаки многочисленных наших коллег. Прямо на финишо тридцатикилометровой гонки к нам подбежал корреспондент швейцарской спортивной газеты Карл Матер и умолял:

Расскажите что-нибудь интересное о вашем Веденине...

Мы старались помочь, как могли. Швейцарец поблагодарил и крикнул на прощание:

Этот парень великолепно сделал свое дело. Завтра о спортивной России заговорит весь мир. Поздравляю вас!

Так с поздравлений начались для нас белые недели в Саппоро. И с каждым днем поздравлений становилось все больше и больше.

Снова вспоминаю Гренобль. Последний день лыжного турнира. Команда Норвегии, уже давшая до этого двух олимпийских чемпионов, с необыкновенной для таких соревнований убедительностью выигрывает эстафету 4 X 10. Корреспондент норвежского радио, в недалеком прошлом известный лыжник, чемпион VI и VII зимних Олимпийских игр в гонке на 15 км Халгейр Бренден тут же, у финиша, кричит в микрофон:

Да, сегодня весь мир снимает шляпу перед лыжниками Норвегии. Им нет и еще долго пе будет равных в мире.

Саппоро. 13 февраля 1972 года. Последний день лыжного турнира. Со второго этапа сообщают, что впереди идет норвежская команда - с отрывом от ближайшего соперника на одну минуту. Один за другим покидают лыжный стадион журналисты, в том числе и многие советские - одни спешат к горе Тейне, где идут состязания по слалому, другие торопятся поспеть во что бы то ни стало на заключительные периоды хоккейной битвы. Здесь их уже ничто не задерживает: все предельно ясно!

Из наших журналистов я остаюсь на трибуне почти в одиночестве. Не скажу, чтобы меня удерживало какое-то предчувствие, просто хотелось досмотреть все до конца, лично составить впечатление об этой битве нашей команды. Стою и слушаю, как голосом, в котором вновь появился восторг Гренобля, ведет свой репортаж неутомимый Бренден.

Спешат минуты. Бегут где-то там, в лесу, лыжники. Мы все смотрим в ту точку, где должен появиться норвежский гонщик. И вдруг, словно шум горного обвала, до нас докатываются неистовые крики. А потом мы увидели, как появился лыжник с первым номером на груди. И как упал еще пытавшийся бороться, еще пытавшийся его догнать Харвикен.

Когда Вячеслав Веденин пересек линию финиша, победно и гордо первым принеся эстафету, я случайно увидела Брендена с микрофоном в руках. Голоса его в общей сумятице не было слышно. Я подошла вплотную и спросила у переводчика:

Что он говорит?

Тот прислушался, улыбнулся:

Он говорит норвежским радиослушателям, что то, что совершили сейчас русские, не способен совершить никто в мире. Он говорит об истинном величии Веденина. Это большая честь услышать из его уст подобные слова.

Победа московского динамовца в тридцатикилометровой гонке, его бронза на 50 км были восприняты с восторгом и еще раз укрепили за Ведениным славу "звезды" первой величины. Но подлинную славу он обеспечил себе именно 13 февраля на последнем этапе эстафеты 4 X 10.

Тут я хочу сделать небольшое, но, как мне кажется, очень важное отступление. Когда свершилось то, о чем я только что рассказала, многие журналисты, в том числе и наши обозреватели, стали писать о выступлении Веденина как о чем-то граничащем с чудом. Я уже не беру газетные отчеты, которым можно простить некоторую торопливость и эмоциональную возбужденность. Но вот строки из спортивного журнала, вышедшего несколько месяцев спустя после окончания олимпиады. Вот как там характеризуется выступление Веденина в эстафете: "Он, в победе которого на "тридцатке" мы не усмотрели и тени сенсации, в последний день одержал победу столь сенсационную, что она до сих пор не укладывается в сознании и кажется невероятной".

Это красивые, но неточные слова. Еще два года назад в Высоких Татрах Слава доказал, что способен на такое.. В Саппоро он не совершил чуда, а лишь повторил его. Для того чтобы подтвердить это, я позволю себе процитировать одно из описаний выступлений Веденина на чемпионате мира 1970 года.

"Вячеслав Веденин выиграл золотую медаль в гонке на "тридцатке". Мужественно вел он себя и в гонке на 50 километров. Правда, тут был допущен один практический просчет: сосредоточив все внимание на Триммере, Вячеслав упустил из вида опытного финна К. Ойкарайнена. В результате здесь - серебряная медаль".

И все-таки самый большой подвиг Вячеслав, по моему твердому убеждению, совершил в эстафете 4 X 40 километров.

Когда были пройдены три ее этапа, когда уже закончили борьбу Владимир Воронков, Валерий Тараканов, Федор Симашев, выяснилось, что мы проигрываем команде ГДР почти минуту. Это колоссальный разрыв. И уже никто не сомневался, что победа за немецкими гонщиками.

Эта уверенность подкреплялась тем, что от команды ГДР стартовал на заключительном этапе Клаузе - один из сильнейших спринтеров мира, занявший в индивидуальной гонке на 15 км четвертое место, тогда как Веденин был на этой дистанции всего лишь пятнадцатым.

Итак, мало кто верил в чудо, но Веденин его совершил. Он вырвал у немецкого гонщика "потерянную" минуту и финишировал первым.

Не правда ли, предельно схожая ситуация? И повторение ее еще выше поднимает значение совершенного Вячеславом Ведениным и того, что он сделал в Саппоро. То, о чем забыли некоторые мои коллеги, очень хорошо помнил норвежец Харвикен. И правильно писала одна японская газета, что "ужас неизбежности поражения в любом споре с Ведениным витал над норвежцем и лишил его необходимых моральных сил для борьбы с этим гигантом".

Я пишу все это, чтобы образ нашего лидера предстал перед нами с предельной точностью. Я пишу все это, потому что Высокие Татры и Саппоро входят в его биографию как единое целое. Две золотые медали на "тридцатке", "серебро" и "бронза" на 50 км, две золотые медали в эстафетах, которые по существу принадлежат ему больше, чем кому-либо, - такой багаж выдвигает его в число великих гонщиков.

А теперь вернемся в Саппоро, в тот день 13 февраля, который, насколько бы он ни отдалялся, всегда будет нам памятен, дорог и близок.

В минуты радости друзьям и соотечественникам победителей свойственна чрезмерная восторженность, и они награждают своего кумира громкими эпитетами и часто переоценивают значимость совершенного. Но представьте себе человека, который почти держал в руках золото и потерял его. Человека, который предельно устал и предельно разочарован. Я говорю об олимпийском чемпионе в гонке па 50 км норвежце Пале Тилдуме после эстафеты. Вот уж кто, конечно, меньше всего был склонен в те мгновения к преувеличениям и сентиментальности. Признаюсь, мы - несколько журналистов - долгое время даже не решались подойти к нему. Но работа есть работа, и мы отважились. И спросили, что он думает о закончившихся состязаниях.

Эго торжество русской команды. И, прежде всего, торжество вашего Веденина, который обеспечил себе сегодня спортивное бессмертие.

В довершение скажу, что, находясь в Саппоро, я имела возможность беседовать со многими известными нашими и зарубежными лыжниками и у каждого спрашивала, что, по их мнению, особенно отличает московского динамовца от его товарищей и соперников. Ответы, как ни странно, были очень похожими, но, пожалуй, точнее и ярче сформулировал общую мысль друг и наставник Веденина, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Павел Колчин:

Он оставляет на дистанции все свои силы - до последней капли. Он никогда не жалеет себя ради борьбы и ради победы.

Вот качество, которое сделало обыкновенного тульского паренька, сына солдата, советского офицера героем мирового спорта и любимцем своего народа.

Это было невероятно! Это противоречило здравому смыслу, совершалось вопреки логике событий. И я бы, конечно, утверждал, что этого не могло быть, если бы не видел сам, как Вячеслав Веденин первым вынырнул из низкорослого редкого леска, скатился по пологому спуску на плоское блюдце лыжного стадиона Макоманаи и помчался к заветной черте.

Первым - вот в чем дело! Долговязый норвежец Йос Харвикен, что завоевал бронзовую олимпийскую медаль в гонке на 30 км, на последний этап эстафеты ушел на минуту и две секунды раньше Веденина, а сейчас, шатаясь от изнеможения и отчаяния, бежал позади. Впрочем, нет, не бежал - едва шел, так будет точнее. Норвежец неимоверно устал, с трудом держался и каждый шаг для него был великой мукой. Вот он споткнулся, упал, поднялся, снова упал...

Веденин выиграл эстафету! Он выигрывал несколько секунд на финише, ликвидировав ту фору - минуту и две секунды, что имел Харвикен на старте. Веденин выиграл, и нам, стоящим на трибуне и полчаса назад уже смирившимся с поражением («В конце концов серебряные медали тоже неплохо»,- утешали мы друг друга), все происходящее казалось фантастикой.

Наверное, нет смысла спорить, кто был героем зимних Олимпийских игр в Саппоро,- голландский конькобежец Ард Схенк, наши лыжники Галина Кулакова и Вячеслав Веденин или отважная 17-летняя горнолыжница из Швейцарии Мария-Тереза Надиг. Испанцы, вероятно, без особого труда докажут, что героем Игр стал Франциско Очоа, одержавший победу в специальном слаломе, по-своему будут правы и поляки, выдвигая на первый план прыгуна на лыжах с трамплина Войцеха Фортуну.

Именно поэтому, отказываясь от попытки расставить лауреатов Саппоро на олимпийском пьедестале по ранжиру, я хотел бы сделать одно замечание. Юная Надиг была прекрасна в сложнейших альпийских дисциплинах - в скоростном спуске и слаломе-гиганте. Но ее победы одержаны на одном дыхании. Они воспринимаются как «ах!». Чуть больше риска, чуть больше смелости. «Ах!» на полторы минуты - и одна золотая медаль в кармане. Еще полторы - ив кармане другая... Ард Схенк выглядел в Саппоро джентльменом в белых перчатках. Соперники, с которыми он встречался в забегах, были значительно слабее его. Одолевая круг за кругом, Схенк вел лишь незримую борьбу с секундомером. Он был велик в этой борьбе. Но кто знает, остался бы он таковым, выйдя лицом к лицу, скажем, против Кейеса Феркерка?..

Веденин же трудился на лыжах до седьмого пота. Он сражался часами - неистово, упорно и долго, ежесекундно ощущая за спиной горячее дыхание соперников. И в Саппоро ему удалось сделать то, что не удавалось за 16 лет - с тех пор, как вышли мы на олимпийскую орбиту,- ни одному из многих поколений наших лыжников: выиграть золотую олимпийскую медаль в индивидуальной гонке. Именно Веденин, стартуя на последнем этапе, спас, казалось, безнадежно проигранную эстафету.

И настало время воздать хвалу Веденину. Но громкие фразы как-то не сочетались с его именем. Он их не любил. Ни в пору своего триумфа на чемпионате мира в Высоких Татрах в 1970 году и Олимпиады в Саппоро. Ни в годы подготовки к Инсбруку, ни после того, как закончил карьеру гонщика и стал тренером.

Насколько возможно обладателю стольких титулов, он старался избегать всего, что создавало излишний шум вокруг его имени, полагая, что суета может помешать главному - тренировке, может нарушить равновесие в его душевном мире. Он предпочитал оставаться суровым человеком, которому в выборе между позволениями и запретами постоянно приходится отдавать предпочтение последним. И всем была известна его излюбленная уловка - незаметно исчезнуть после финиша, спасаясь от журналистов и репортеров. Исчезнуть и где-нибудь в тишине наедине с самим собой спокойно подумать о том, как проходила гонка. Еще раз выстрадать и вытерпеть каждый метр дистанции, честно ответить на вопрос: «А все ли было сделано для победы?»

Вот почему не сразу и не просто отнесли к разряду великих гонщиков Вячеслава Веденина. Но все же отнесли. И если мы знаем Олимпиады Вейко Хаккулинена, Сикстена Ернберга, Ээро Мянтюранты, то, несомненно, Олимпиада в Саппоро была Олимпиадой Вячеслава Веденина, ибо более яркой победы, нежели победа Веденина на заключительном, четвертом этапе эстафеты, на XI зимних Олимпийских играх не было.

Он родился в октябре 1941 года в деревне Слобода Тульской области, когда в доме уже лежала похоронка под Смоленском погиб его отец. И, наверное, ничего не следует добавлять к этой скупой и печальной строке веденинской биографии, чтобы составить себе представление о его деревенском детстве.

С 14 лет он уже самостоятельно зарабатывал на хлеб. Наравне со взрослыми косил, пахал, валил лес, выполнял в доме всю мужскую работу. И когда сегодня воздают хвалу трудолюбию Веденина в тренировках, я думаю о его детстве. В этом детстве трудолюбия было столько, что, наверное, хватило бы на десятерых и уж, конечно же, оказалось достаточно, чтобы в будущем составить одну из главных черт характера Веденина-гонщика.

Я вижу его 14-летним подростком... Пустынно и тихо вокруг. Призрачный диск луны плывет в туманном кольце. Морозно. Над заснеженными полями и перелесками застыл полумрак раннего утра. Славка Веденин бежит за 7 километров в школу. Он катит широким шагом. Такому стилю научил его некий Шурик Казаков - молодой парень, только что демобилизовавшийся из армии.

У Веденина лоб упрямца. И твердый, чуть исподлобья взгляд, и жесткий рот с тонкими лезвиями губ, и коренастая фигура, туго оплетенная жгутами мышц,- все выдает в нем великого упрямца. Иначе он не стал бы гонщиком. Чтобы каждый день пробегать по 40-50 километров, по нескольку часов махать косой, пилить и рубить лес, а зимой на лыжне, обливаясь потом, срывая дыхание, преодолевая беспредельную усталость, снова и снова бросать свое тело в подъемы - для этого нужно быть и упрямым, и терпеливым.

Трудно сказать, когда в Веденине проснулась жажда борьбы. Слобода лежала в стороне от оживленных спортивных перекрестков, и отголоски великих сражений на лыжне не сразу достигали ее. Известно лишь, что в один из январских дней 1957 года Слава Веденин по собственной инициативе отправился в Тулу на областную спартакиаду школьников... Ночь промаялся на жестком сиденье в вагоне, не смыкая от беспокойства глаз и бережно удерживая между колен захудалые лыжонки. В 7 утра поезд прибыл в Тулу. Старт давали в 9. В кармане у Веденина был рубль и справка о том, что он учащийся, здоров и живет в Слободе.

Конечно же, Веденина не хотели допускать к соревнованиям. И он обходил одного за другим судей, уговаривая каждого, пока - то ли надоел всем, то ли разжалобил - ему не разрешили пробежать дистанцию, и он показал лучший результат дня, выиграв у ближайшего соперника 3 (!) минуты.

Если восстанавливать ступеньки за ступенькой все этапы жизни Веденина, от первого удачного старта на областной спартакиаде школьников до победного бега на чемпионате мира 1970 года в Высоких Татрах, то следовало бы начать с описания двух лет, проведенных им в Туле. Его пригласили в «Динамо», устроили работать в пожарную охрану, поселили в общежитии, в комнате, где жили еще шестеро взрослых парней. Вместе с ними Веденин иногда подрабатывал - рыл траншеи для прокладки труб, разгружал вагоны... На заработанные деньги парни покупали водку и закуску. Шумно гуляли. Приглашали Славку:
- Подсаживайся к столу, салага.

Он никогда не подсаживался. Надевал костюм и уходил на тренировку. Летом - велосипед, зимой лыжи. Возвращался в промокшей от пота - хоть выжимай! - рубахе, усталый. И так изо дня в день. И постепенно шестеро непутевых соседей прониклись к нему глубоким уважением, почувствовав в Веденине моральную силу, самоотверженность и целеустремленность - все то, чего так не хватало им самим.

Веденина как большого гонщика открыл динамовский тренер Виктор Николаевич Бучин. И его, и Анатолия Наседкина, и Юрия Черковского, и Федора Симашева, и многих других. Бучин увидел Веденина на соревнованиях в Свердловске в 1960 году. Тот был перворазрядником и колебался в выборе между лыжами и велосипедом. Я не могу объяснить умение Бучина угадывать в человеке «жилку». Возможно, и сам он не в состоянии это сделать. Однако тренерская интуиция ни разу не подвела его. И она привела Веденина в ряды лыжников.

Он не умел проигрывать. Некоторые относят умение проигрывать с милой улыбкой на устах к признакам хорошего тона, эдакого спортивного джентльменства. В таком смысле Веденин никогда не был джентльменом. Проигрывая Анатолию Наседкину (тот считался талантливым гонщиком, и, прежде всего, в нем Слава видел соперника), Веденин ложился на кровать, лицом к стене, и никакие силы не могли заставить его заговорить в течение ближайших двух дней. В 1961 году в Мурманске, уступив первое место тому же Наседкину, он тихонько собрал вещички, купил билет на поезд и вечером незаметно исчез. Он был в отчаянии и укатил в Молдавию на сбор к велосипедистам, решив бросить лыжи раз и навсегда.

Признаться, я не видел Веденина, объятого сомнениями. Об этом времени мне рассказал Бучин. Я встретил Веденина в 1969 году зрелым спортсменом, уверенным в своих силах, когда он уже несколько лет тренировался под руководством .

Полоса горьких уроков была позади. Первый Вячеслав получил на чемпионате мира в Холменколлене в 1966 году. В тот год он добился права занять место в сборной, но тренеры не хотели включать его в команду: считали «зеленым». Команда улетала в Осло утром, и еще накануне вечером Веденин не знал, полетит он с ней или нет. Судьба его решалась на бурном заседании федерации, затянувшемся до ночи. Все это время Веденин сидел в своей комнате, не включая света, и мрачно ожидал приговора. Около часа ночи ему позвонил Бучин и, придав голосу максимум безразличия, сказал: «Ложись спать. Все в порядке - летишь».

И сразу же сюрприз. Веденин - дебютант сборной СССР - лидирует в марафонской гонке. Его время оставалось лучшим после 30 километров и после 40... К 44-му километру разрыв от ближайшего соперника составлял почти две минуты...

В тот год в Холменколлене лыжным королем был норвежец Йермунд Эгген. Никто не мог сравниться с ним, и неожиданно затянувшееся лидерство безвестного Веденина в марафоне воспринималось как зарождающаяся сенсация.

Жажда доказать что он и есть сильнейший, вела Веденина. В него не верили. Но сейчас он выигрывал. Единственный в команде! Он рвался в подъемы. Как в невесомость, проваливался на спусках. И бежал, бежал... А комментаторы все чаще повторяли его имя.

Он пил на ходу бульон, выхватывая пластмассовый стаканчик из руки Бучина. Жевал, чтобы не «заголодать», куриное мясо. Пил крепкий кофе с лимонным соком. Все это он проделывал механически. И единственное, что жило в его сознании,- это жажда победить...

С утра чуть подмораживало. Небо было в тучах. Ничто не предвещало перемен в погоде или в температуре снега. Мазь, которой были смазаны его лыжи, «работала» отлично. Все складывалось хорошо. И вдруг из-за туч выкатило солнце. Лучи его вертикально уперлись в склон подъема, знаменитого холменколленского подъема, который начинается с 44-го километра и тянется до финиша. Лыжня «потекла»...

Веденин не сразу осознал драматизм ситуации. Он устал. Но устали и соперники. Оставалось немного потерпеть. Последний подъем. Веденин вкатил в него, сделал шаг, другой... Почувствовал - что-то не то. Он привычно толкнулся, разгибая ногу. Но лыжа пошла не вперед, а резко выскочила из-под ступни назад. И что-то будто оборвалось у него внутри. Отдача!..

Спустя несколько лет, попав в такую ситуацию, Веденин, наверное бы, встал. Конечно же встал и хладнокровно положил бы под колодку слой полужидкой мази. Он плюнул бы на время, которое потеряет при этом, зная, что иначе потеряет еще больше. Но тогда у него не было опыта. Он отчаянно цеплялся за каждую из тех 120 секунд, что выиграл. Он еще не усвоил правила, которое постоянно втолковывал ему Бучин,- в марафоне всегда бери с собой промежуточную мазь... И еще мало знал о роковых сорока километрах в марафонской гонке.

Он шел в последний подъем. Каждый шаг - удар в живот. Свело мышцы ног. Он тащил свое иссушенное тренировками тело, оказавшееся вдруг столь тяжелым, «на руках». Свело мышцы рук. И давным-давно были потеряны заработанные ценой колоссальных усилий секунды... Хотелось плакать от злости, бессилия, боли. Но он упрямо шел. Результат на финише оказался шестым. Это было поражение. Но это была и победа. Возможно, одна из крупных побед Веденина - победа над собой.

Опыт, который имел Вячеслав Веденин в Саппоро, он приобрел дорогой ценой. На этом же пути познания стоит « эстафета в Гренобле во время X зимних Олимпийских игр. Эстафета, которую Веденин, именно он, драматически проиграл. Но, скорее всего, без этого проигрыша не было бы и блистательны! победы в Саппоро.

Итак, Гренобль, 16 февраля 1968 года... Веденину предстояло бежать четвертый этап эстафеты 4х 10 километров, и на дистанции к тому времени установилась полная ясность. В гордом одиночестве, далеко впереди всех шли норвежцы. За ними - шведы. Тоже вне досягаемости. Третьим бежал Валерий Тараканов. Финн, который держался четвертым, проигрывал ему секунд 30-50 - запас солидный.

И все же Веденин, разминаясь перед заключительным этапом на стартовой поляне, испытывал беспокойство. Источником его был знаменитый финн Ээро Мянтюранта - герой Инсбрукской олимпиады. Финн все время катался рядом с Ведениным. Стараясь показать, что его лыжи скользят лучше. Иногда Мянтюранта для большей убедительности наезжал на задники лыж Веденина и, когда тот оборачивался, в знак извинения огорченно качал головой: мол, прости, не хотел, но что поделаешь - несет. Обычный номер из программы психологического давления. Веденин понимал это. И все же в душу его закрадывалось сомнение... А вдруг?! Вдруг лыжи Мянтюранты скользят лучше? Собственно, смысл удачной смазки и состоит в том, чтобы на каждом толчке укатить чуть дальше соперника. Пусть совсем немного. Но на дистанции эти «чуть* сложатся в огромную фору. Веденин знал, что Мянтюранта уйдет со старта на 30-40 секунд позже. Но беспокойство, вселившись, уже не покидало его. О большем Мянтюранта не мог и мечтать...

Это началось километра за четыре до финиша - Веденин почувствовал, что финн достает его. Сначала именно почувствовал. Наконец, не выдержал, обернулся - и точно, увидел финна в конце просеки. Через некоторое время обернулся снова - увидел еще ближе.

Вскоре Мянтюранта догнал его, и они побежали вместе.

«Почему он меня не обходит? - думал Веденин.- Почему?»

Уступил лыжню, но финн не воспользовался предложением, предпочтя остаться за спиной...

«Почему он меня не обходит? - думал Веденин, внося очередную лепту в победную сокровищницу соперника.- Не может или не хочет?»

Последний подъем... Веденин отчаянно ринулся вверх. Оторваться! Во что бы то ни стало. Надоела неясность. До вершины оставалась пара шагов. Самых трудных шагов. Именно в этот момент Веденин услышал за спиной требовательное «хоп!». Финн просил лыжню.

Два шага до вершины. Веденин уже видел и ощущал себя на спуске. Свободный полет. Свист ветра. Локти в колени. Низкая стойка. Палки назад-вверх. Полное расслабление для истерзанных мышц. Отдых. Литры свежего воздуха в легкие...

«Хоп!» резкое, как удар бича, заставило его остановиться и вместо шага вверх сделать шаг в сторону. Лишний шаг... На вершине подъема лыжню иначе и не уступить.

Спина Мянтюранты в разводах пота. Веденин все же достал его. Теперь - обойти. «Хоп». Бесполезно. Мянтюранта не слышит. Или делает вид, что не слышит,- близок финиш. Ладно! Рывок по параллельной лыжне слева. Блокируя путь, финн бросается влево. Веденин - вправо, и Мянтюранта - вправо. И всякий раз Мянтюранта «подрезает» лыжню, а Веденин, чтобы не столкнуться с ним, вынужден тормозить, теряя крупицы сил.

Последняя прямая. Мянтюранта уже не может убежать. Но и Веденин не может обойти его. Между ними - секунда. Цена ее - бронзовая медаль. Дорогая цена, которою пришлось заплатить в Гренобле Веденину за опыт эстафетных битв...

Веденин и Колчин... Они были словно созданы друг для друга. Фанатики большого лыжного спорта, сторонники больших нагрузок, люди прямые в защите своих взглядов, нетерпимые к несправедливости, характеры сложные и подчас хлопотные для руководителей. Когда Колчину поручили готовить сборную страны, Веденин, в отличие от большинства, сразу же принял нового тренера и безоговорочно поверил в предложенную им систему.

Вскоре Колчин из сборной ушел. Трудно решить, кто был здесь прав, кто виноват. Но многое из того, что делал Колчин, сейчас принято как само собой разумеющееся. Для нас же важно то, что Веденин остался верен своему учителю.

Однажды на Спартакиаде народов России в Миассе, пытаясь вызвать Колчина на откровенный разговор, я спросил:
- Правда, что многие тогда не выдержали нагрузок?
- Чепуха,- ответил Колчин.- Не хотели работать, А может быть, не сознавали их необходимости.
- Значит, сейчас сознают?
- Думаю, что да. Подобрались такие, что сознают. Естественный отбор: не работаешь - не бежишь.
- А правда, что вы ввели в занятия ролики, когда от них отказались даже скандинавы, и это никому не подошло, кроме Веденина?
Колчин усмехнулся.
- Однажды в Швеции меня и Веденина пригласил в гости знаменитый Сикстен Ернберг. Тогда все считали, что скандинавы отказались от роликов. Заходим в дом. В прихожей в углу гора роликов. Слава показывает на них: «Пользуетесь?» Ернберг отрицательно качает головой: «Нет, сын катается». А я смотрю, ролики стерты чуть ли не до основания. Сынишка бы так разделать их не сумел. Тут взрослый старался. Значит, хитрил Ернберг насчет роликов...

Потом мы сидели с Колчиным, склонившись над удивительной книгой, заполненной раскрашенными диаграммами, волнами графиков и колонками цифр. Колчин пояснял:
- Ролики. Имитация. Трудовые процессы. Бег. Спортивные игры. А вот встали на лыжи. Вкатывание. Участие в соревнованиях...

В книге были точно сформулированы и вычислены все соотношения средств тренировки, определены объемы нагрузок, расписаны по дням недели, сведены в годичные циклы, подытожены в километрах и часах... И я понял, что именно этой книгой за несколько лет вперед была предопределенэ победа Вячеслава Веденина на чемпионате мира в Высоких Татрах в 1970 году и два года спустя - на Олимпийских играх в Саппоро. Наверное, по ней можно было определить победу любого, кто мог бы прочесть ее страницу с такой же педантичностью и верой в правильность написанного, как сделал это Веденин.

Мне не раз приходилось слышать от коллег, что мой герой молчалив и замкнут и что разговорить его бывает необычайно трудно, особенно человеку незнакомому... Что ж, это верно. Но мне всегда казалось, что немногословие и внешняя замкнутость Веденина - лишь форма защиты от вторжения в его мир тех, кому не объяснишь, что такое гонка. В Веденине живет человек отзывчивый и чуткий. Однажды в Первоуральске на чемпионате страны мне довелось наблюдать трогательную сцену. Шла эстафета. Отчаянный и извечный спор между армейцами и динамовцами. И, как всегда, на последнем этапе стартуют Анатолий Акентьев и Веденин.

Оба разминаются. Веденин прибежал в стартовый городок, аккуратно положил лыжи смазанной поверхностью кверху. Через минуту прибежал и Акентьев, воткнул лыжи в наст, встал в затылок за Ведениным.

А с дистанции передают, что разрыв на третьем этапе между динамовцем Федором Симашевым и армейцем Валерием Таракановым всего секунда. Значит, все решится в дуэли Акентьев - Веденин... Акентьев стоит, скрестив руки на груди, вытянув шею, взгляд устремлен в никуда. Видно, что волнуется, понимает: Веденин очень сильный соперник и шансов одолеть его мало... Я не знаю, как Веденин почувствовал присутствие Акентьева за спиной, как уловил его душевное состояние, но он вдруг повернулся, смущаясь, неуклюже переваливаясь, сделал шаг вперед, обнял Акентьева за талию, ткнулся лицом в его курточку: мол, что поделаешь, старина,- такова спортивная жизнь... Но ты ведь знаешь - я твой товарищ и останусь им, что бы ни случилось на дистанции, как бы ни сложилась гонка...

Иногда, казалось бы, незначительный поступок, как в случае с Акентьевым, позволяет узнать о человеке больше, нежели год, прожитый с ним под одной крышей. Часто встречаясь с Ведениным - нас сводили соревнования,- я узнавал его именно по таким поступкам. Передо мной раскрылась его доброта, щедрость, готовность прийти на помощь товарищу, его непримиримость к несправедливости и даже то, что он, внешне всегда хранящий невозмутимость, может тревожиться и волноваться.

Однажды в Бакуриани на Кубке СССР я вышел из номера гостиницы поздно ночью и вдруг столкнулся с Ведениным. Он стоял перед широким окном и смотрел в ночное небо, усеянное золотистой звездной россыпью.
- Ты что не спишь? - спросил я.
- Кости ломит,- ответил он.
- Это с чего же?
- К плохой погоде...

До начала чемпионата мира в Высоких Татрах оставался месяц. Веденин стоял у окна и вглядывался в ночь. Может быть, он думал о завтрашнем дне, может быть, тревожился о сыне, который только что родился и которого он увидит лишь после победы. Возможно, он и думал об этой победе, о той ответственности, которая легла на его плечи, ибо все знали: из наших гонщиков победить в Татрах мог только Веденин.

Веденин стал чемпионом мира в 29 лет. В Высоких Татрах он победил на дистанции 30 километров. Мог выиграть и 50, но, борясь с Триммером, не заметил рывка Ойкарайнена. И когда тог стремительно помчался к финишу, Веденину оставалось только ждать, что скажут секундомеры,- он уже закончил бег. Наконец, именно Веденин принес команде золотые медали в эстафете, хитроумно разыграв последний этап. Это было за два года до Саппоро, за два года до олимпийского триумфа Веденина.

Стоит закрыть глаза, и я вижу Саппоро, лыжный стадион Макоманаи в день 4 февраля 1972 года. Вижу бег Веденина. Прекрасный бег по лыжне.

Веденин идет переменным шагом. Словно большая белая птица машет крыльями. Почувствовав уклон, именно почувствовав, одновременно отталкивается палками, на пути подъем - легко взбежал на него... И в каждом случае свой ритм. В каждом случае сила его естественна и незаметна. И еще есть общий ритм гонки. Веденин медленно раскатывается вначале. Но постепенно темп нарастает. И вдруг замечаешь, что это уже не бег, а полет.

Так было 4 февраля в Саппоро в гонке на 30 километров, принесшей Веденину олимпийскую медаль чемпиона. 16 лет мы ждали этой победы - победы в индивидуальной гонке среди мужчин. Накануне поздно вечером я пришел в олимпийскую деревню. В комнате Веденина сидел Колчин. Разговор шел о тактике предстоящей гонки и о питании на дистанции. Вячеслав по памяти нарисовал на листке бумаги схему трассы, повторяя все ее изгибы. Колчин сказал:
- Пить будем на 8-м и 18-м километрах. Больше не надо.

Я задал пространный вопрос: «Ну, как?» На что Колчин столь же пространно ответил: «Завтра посмотрим...»

Утро выдалось кошмарным. Валил и валил густой снег. Временами белая его завеса была столь плотной, что с трудом различалось громадное электронное табло, возвышавшееся над стадионом.

Мы стояли на трибунах, щедро осыпаемых снегом, окружив единственную рацию, связывающую нас с миром гонки. Веденин начал медленно. После первого 10-километрового круга он держался седьмым, проигрывая лидеру примерно 30 секунд. Мы тревожились: не велика ли фора. Наконец, с 15-километровой отметки один из тренеров сборной, Виктор Баранов, передал, что Веденин начал сокращать разрыв. С этого момента имя Веденина стало повторяться на всех языках: «Веденин! Веденин! Веденин!..»

Тем временем он начал штурм затяжного полуторакилометрового подъема, и когда скатился с него, все уже знали, что Веденин пошел на выигрыш. Собственно, в первой гонке в Саппоро он остался верен своей излюбленной тактике слабого начала, чтобы присмотреться к соперникам, определить, кто чего стоит, и выбрать среди них главного. Главным оказался норвежец Пол Тильдум. Он сопротивлялся с невероятным упорством, держа в напряжении всех, кто желал победы Веденину. И напряжение спало только тогда, когда Виктор Иванов - тоже тренер сборной - за два километра до финиша по рации передал: «Всем, всем, всем. Тильдум встал!!»

И вот Веденин финиширует. Опустив руки и волоча на ремешках палки, устало бредет в нашу сторону. Победа! У домика, где раздевались наши лыжники, журналисты и корреспонденты ждут Веденина. Невероятная толчея. Пробиться к крыльцу невозможно. И все, кто хоть как-то владеет русским языком, ловят обладателей меховых шапок, полагая что в меховых шапках в основном русские, и умоляют что-нибудь рассказать о Веденине - о первом советском лыжнике, завоевавшем золотую олимпийскую медаль в индивидуальной гонке.

Веденин шел к этой победе много лет. Шел целеустремленно, настойчиво. Он подчинил ей всю жизнь. Научился ждать и сдерживаться. В год, предшествующий Саппоро, он оставался в тени.
- Что-то со Славкой не то,- говорили вокруг.- Наверное, перетренировался.

Нет, с ним было все в порядке. Весь год он «накатывал объем» и готовился к битве в Саппоро. И нужно было быть чрезвычайно уверенным в себе человеком, чтобы пренебречь поговоркой «лучше синица в руки, чем журавль в небе». Пока все ловили «синиц», Веденин охотился за «журавлем». Он не гонялся за победами, так сказать, местного значения и не очень успешно начал олимпийский сезон - по крайней мере, во время турне по Швеции ни разу не дал повода для восторженных восклицаний. Он накапливал силу и выносливость. И Колчин на вопрос: «Как там Слава?» - всякий раз отвечал: «Нормально. Мы работаем по плану».

Они работали по плану и 4 февраля в Саппоро. Веденин поймал своего «журавля». Можно было бы многое рассказать о той 30-километровой гонке, если бы в Саппоро Веденину не пришлось выдержать испытание куда более серьезное - в эстафете.

Пройдем через него вместе с Ведениным. Километр за километром... Начало было удачным. И Владимир Воронков, которому тренеры доверили труднейшую роль стартера, и Юрий Скобов, отчаянный забияка, которому пришлось сражаться с сильным и хитрым Тильдумом, блистательно провели свои этапы, ни на шаг не отпустив норвежцев. И только Федор Симашев, легко возбудимый, эмоциональный, в дуэли с молодым Иваром Форму, через четыре года в Инсбруке ставшим олимпийским чемпионом в гонке на 50 км, не выдержал напряжения и уступил. Он дрогнул сразу, вдруг, растеряв веру и силы, и разрыв между ним и Форму на финише составил минуту и две секунды. Это была катастрофа.

Веденину предстояло бежать с Харвикеном. Редкое совпадение: норвежец - бронзовый призер Игр на дистанции 30 км - проиграл Веденину... минуту две секунды. Сейчас расстояние было втрое короче, и успеть отыграть на нем столь громадную фору казалось делом, абсолютно безнадежным. Казалось всем, но не Веденину.

Пока Симашев «терпел бедствие» на этапе, Веденин разминался рядом с Харвикеном. Он прекрасно помнил урок, преподнесенный в Гренобле Мянтюрантой, и теперь не жалел сил, чтобы продемонстрировать норвежцу, как хорошо у него скользят лыжи. Для большей убедительности он время от времени накатывал на задники лыж Харвикена и, когда тот оглядывался, конечно же, извинялся: мол, ничего не могу поделать - несет. И посеял зерна сомнения в душе Харвикена: а так лй уж хорошо смазаны у него лыжи. Хоть и велик разрыв, но соперник-то - олимпийский чемпион.

Итак, Харвикен ушел на последний этап. Трибуны опустели. Все решили, что дело сделано, ничего нового уже не будет. Норвежцы носили на руках по стадиону своего героя Форму, распевая песни и размахивая флагами...
- Мне бы только его увидеть,- заводил себя Веденин на старте, ожидая Симашева,- только увидеть спину...

Наконец, он побежал. Через полтора километра его встретил Владимир Кузин. Крикнул:
- Минус пятьдесят...

Пятьдесят секунд, минута... какая разница?! По рации на пятый километр Кузин передал главному тренеру сборной страны Венедикту Каменскому:
- Разрыв сохраняется.

Тот ответил:
- Собираю рацию, иду на
В этот момент Веденин думал что дела его совсем неплохо. 12 секунд отыграл, правда, вся работа еще впереди - на подъёмах. Но он умрет, а сделает эту работу.

Каменский шел к финишу, испытывая чувство досады. В принципе серебряные медали тоже неплохо, но ведь могли быть и золотые. И все отчетливее за его спиной нарастал рев. «Хейя! Хейя!» - это норвежцы гнали вперед Харвикена.

На шестом километре Каменский остановился пропустить норвежца. Рядом - американский тренер. Увидел - Каменский без рации, написал на снегу: 32. Покачал головой: мол, плохо дело. И Каменский вдруг понял, что дела идут отлично, что Веденин достанет противника - впереди три подъема... Промчался Харвикен... Американец написал на снегу: 25. И вот Веденин.
- Сейчас ты его, Слава, увидишь,- крикнул Каменский, понимая, что главное именно это - увидеть.

В стартовом городке норвежцы уже не пели. Форму стоял напротив линии старта и, вытянув шею, напряженно вглядывался в белесую даль, откуда должен был показаться Харвикен.

Веденин увидел его в начале предпоследнего подъема.

«Оглянись,- подумал он.- Ну, оглянись!»

И Харвикен оглянулся. С этого мгновения он был обречен.

Веденин выдохнул «Хоп!» на самой вершине последнего подъема, как когда-то крикнул ему Мянтюранта, зная, сколь трудно здесь уступать лыжню. Харвикен почти встал, чтобы отойти в сторону. Это было в километре от финиша. Александр Привалов - тренер наших биатлонистов - завопил по рации: «Обходит, обходит!» На старте Виктор Иванов и врач команды Борис Сапроненков - у них была рация - пустились в пляс. Форму зло ударил кулаком в ладонь, круто повернулся и зашагал прочь.

И тут из низкорослого редкого лесочка выскочил Веденин - крохотный белый комочек - устремился к последнему спуску и лихо скатился на плоское блюдце лыжного стадиона Макоманаи. Первым. Харвикен, шатаясь от изнеможения и отчаяния, бежал позади. Впрочем, нет: не бежал, с трудом держался, еле переставлял ноги.

Веденин выиграл эстафету. Это было невероятно.

И я бы никогда не поверил, что на 10-километровом отрезке у бронзового призера Олимпиады можно отыграть минуту и две секунды, если бы не видел все своими глазами.

Да, это была великая победа Веденина и, к сожалению, последняя его большая победа. Готовясь к очередному чемпионату мира в Фалуне, Веденин на одной из тренировок получил тяжелую травму - разорвал ахиллесово сухожилие. Операция, долгое бездействие, приход на лыжню новой плеяды молодых и талантливых гонщиков, наконец, техническая революция в лыжном спорте, в результате которой спортсмены встали на пластиковые лыжи,- все это не позволило вернуться в ранг лидеров. Оставаться же в другой роли он не хотел. Сейчас заслуженный мастер спорта Вячеслав Веденин - кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени - главный тренер «Динамо» по лыжным гонкам. Под его руководством лыжники общества после долгого перерыва на чемпионате СССР 1980 года в Красноярске вновь вернули себе звание сильнейших в стране.

Веденин сошел с дистанции. Дело продолжают его ученики.